ПЫШНОТЕЛЫЕ РУССКИЕ КРАСАВИЦЫ БОРИСА КУСТОДИЕВА

По

Июн 19, 2016

10212

Говоря о русском художнике Борисе Михайловиче Кустодиеве, тут же вспоминаются образы пышнотелых купчих, которых он писал довольно-таки много — в интерьере и на фоне пейзажа, обнаженными и в нарядных платьях.

К художнику есть много вопросов — почему купчихи и почему практически все женские образы на полотнах художника обладают, по современным меркам, не самыми «идеальными» формами… Впрочем, рассуждать об идеальных формах самое последнее дело. Это все индивидуально. Важнее, первая часть вопроса — почему именно купчихи?

В поисках причинной связи, пролистал биографию художника. Борис Кустодиев жил в нелегкую эпоху — он пережил революцию, голодное время, гонения на ученых и людей искусства, которые были заподозрены в «буржуазности». Кустодиеву, изображавшего в большей степени купеческую и дореволюционную Россию, досталось по полной. Однако сам он не принадлежал к этому классу, часто недоедал, жил впроголодь.

В своих мечтах он уносился далеко — в сытную и мирную дореволюционную Россию, в детские годы и в небольшой флигель богатого купеческого дома, который арендовала семья Кустодиевых. Здесь мальчик получил первые яркие представления о быте и типах провинциального купечества.

«Весь уклад богатой и изобильной купеческой жизни, — писал впоследствии Б. М. Кустодиев, — был как на ладони…

«Купчихи» Кустодиева — это в первую очередь наблюдения детства, пронесенные художником через десятилетия. Во-вторых, образ купчихи передается художником с легкой иронией. Русские Венеры — молоды и красивы, у них приятные полные лица, не вызывающие негативных эмоций, но Кустодиев определенно иронизирует, как бы позволяет зрителю беззлобно улыбнуться, увидев полных и добрых купчих, их застолья, чаепития, яства…платья всех цветов радуги…

В третьих, художник восхищается пышущими здоровьем, полногрудыми статными русскими красавицами, в которых есть что-то необычайно пленительное.

В четвертых, холеные фигуры женщин имеют символическое значение. Художник передает реальную и достоверную информацию о естественной и здоровой жизни людей в патриархальной России.

Чего больше — иронии или восхищения? Вряд ли это имеет какое-то значение. Как говорил сам художник: «Мне кажется, картина, какой бы сюжет она ни имела, будет сильна любовью и тем интересом, с каким художник хотел передать свое настроение. И почему обязательно сюжет, то есть сюжет, как его у нас понимают — чтобы картина чему-то учила и что-то рассказывала. Разве не может быть картина только красивой?»