Этот небольшой проект получился не только и не столько про любовь. Хотелось объять необъятное (имею в виду всю книгу). Объять в рамках 13! картинок было не реально. Хотелось ВСЕ. Но… Увы некоторые персонажи книги так и остались за кадром. Надеюсь что пока. Особенно обидно за « часть той силы, что вечно хочет зла…».
«Тревожные желтые цветы…»
«Аннушка уже купила подсолнечное масло, и не только купила, но даже разлила…»
Понтий Пилат «В белом плаще с кровавым подбоем…»
«Тут в багровом свете от камина блеснула перед буфетчиком шпага…»
«Разве вы без шпаги пришли?…»
«Не шалю, никого не трогаю, починяю примус…»
«Они спорили о чем-то очень сложном и важном, причем ни один из них не мог победить другого…»
«Этой именно гражданкой и были остановлены Коровьев и Бегемот…»
«Рукописи не горят…»
«Так летели в молчании долго…»
«Никогда и ничего не просите!.. Сами предложат и сами все дадут!..»
«Крем Азазелло»
«Понтий Пилат»
«При свечах»
«Полет»
«..но только вскоре Маргарита, открыв глаза, увидела под собой не лесную тьму, а дрожащее озеро московских огней».
«Судьба мастера и Маргариты определена»
«Воланд сидел на складном табурете, одетый в черную свою сутану».
Гл.24. «Извлечение мастера».
«Никто не знал, да, наверное, и никогда не узнает, чем занималась в Москве эта женщина и на какие средства она существовала. Известно о ней было лишь то, что видеть ее можно было ежедневно то с бидоном, то с сумкой, а то и с сумкой и с бидоном вместе — или в нефтелавке, или на рынке, или под воротами дома, или на лестнице, а чаще всего в кухне квартиры N 48, где и проживала эта Аннушка. Кроме того и более всего было известно, что где бы ни находилась или ни появлялась она — тотчас же в этом месте начинался скандал, и кроме того, что она носила прозвище «Чума».
Глава 4. «Погоня».
«Иван ахнул, глянул вдаль и увидел ненавистного неизвестного. Тот был уже у выхода в Патриарший переулок, и притом не один. Более чем сомнительный регент успел присоединиться к нему. Но это еще не все: третьим в этой компании оказался неизвестно откуда взявшийся кот, громадный, как боров, черный, как сажа или грач, и с отчаянными кавалерийскими усами. Тройка двинулась в Патриарший, причем кот тронулся на задних лапах. Иван устремился за злодеями вслед и тотчас убедился, что догнать их будет очень трудно».
Глава 10. «Вести из Ялты».
«— Иван Васильевич? — радостно вскричала трубка, — страшно рад слышать ваш голос! Как ваше здоровье?
— Мерси, — изумленно ответил Варенуха, — а с кем я говорю?
— Помощник, помощник его и переводчик Коровьев, — трещала трубка, — весь к вашим услугам, милейший Иван Савельевич! Распоряжайтесь мной как вам будет угодно. Итак?
— Простите, что, Степана Богдановича Лиходеева сейчас нету дома?
— Увы, нету! Нету! — кричала трубка, — уехал».
Глава 19. «Маргарита».
«— Тогда потрудитесь получить, — сказал Азазелло и, вынув из кармана круглую золотую коробочку, протянул ее Маргарите со словами: — Да прячьте же, а то прохожие смотрят. Она вам пригодится, Маргарита Николаевна».
Глава 19. «Маргарита».
«— Дорогой Степан Богданович, — заговорил посетитель, проницательно улыбаясь, — никакой пирамидон вам не поможет. Следуйте старому мудрому правилу, — лечить подобное подобным. Единственно, что вернет вас к жизни, это две стопки водки с острой и горячей закуской».
Глава 32 «Прощание и вечный приют».
«О, трижды романтический мастер, неужто вы не хотите днем гулять со своею подругой под вишнями, которые начинают зацветать, а вечером слушать музыку Шуберта? Неужели ж вам не будет приятно писать при свечах гусиным пером? Неужели вы не хотите, подобно Фаусту, сидеть над ретортой в надежде, что вам удастся вылепить нового гомункула? Туда, туда. Там ждет уже вас дом и старый слуга, свечи уже горят, а скоро они потухнут, потому что вы немедленно встретите рассвет. По этой дороге, мастер, по этой. Прощайте! Мне пора».
Глава 2. «Понтий Пилат».
«Пилат выкрикивал слова и в то же время слушал, как на смену гулу идет великая тишина. Теперь ни вздоха, ни шороха не доносилось до его ушей, и даже настало мгновение, когда Пилату показалось, что все кругом вообще исчезло. Ненавидимый им город умер, и только он один стоит, сжигаемый отвесными лучами, упершись лицом в небо. Пилат еще придержал тишину, а потом начал выкрикивать:
— Имя того, кого сейчас при вас отпустят на свободу…».
Глава 2. «Понтий Пилат».
«Прокуратор обратился к кентуриону по-латыни:
— Преступник называет меня «добрый человек». Выведите его отсюда на минуту, объясните ему, как надо разговаривать со мной. Но не калечить».
Глава «Эпилог».
«…был сделан печальный, но совершенно несокрушимый вывод, что гипнотизерская банда обладает способностью гипнотизировать на громадном расстоянии, и притом не только отдельных лиц, но и целые группы их. При этих условиях преступники могли свести с ума людей с самой стойкой психической организацией».
