Брак по расчету — явление не новое. Так исторически складывалось. Императоры, короли, цари определяли судьбы не только своих наследников, но и целых империй, королевств и государств. И выбор естественно делали не наследники, а родители, решение которых в 99% было политическим, «ибо люди высокого положения обязаны жениться на равных себе по рождению.»

Эта история о несостоявшейся императрице российского престола Анне Федоровне, которую по решению родителей отдали замуж за одного из наследников российского престола — цесаревича и великого князя Константина Павловича. (Сын Павла I, внук Екатерины II)

Выбор невесты

Именно на своего внука Константина императрицей возлагалась особая миссия.

Имя «Константин» дано внуку самой Екатериной II, и имя выбиралось не просто так, а с перспективой.

В планах Екатерины II давно существовал так называемый геополитический «Греческий проект», предполагавший сокрушение Османской империи и раздел её территории между Россией, Священной Римской империей и Венецианской республикой. В Константинополе предполагалось возродить Византийскую державу во главе с внуком российской императрицы, которому и было дано имя основателя города — Константин.

Императрица не без гордости говорила о юном великом князе, что он является завидной партией для многих невест Европы, ведь Константин был следующим за Александром наследником могущественной империи. Ещё до начала поисков неожиданно поступило предложение от королевского двора в Неаполе. Король Обеих Сицилий Фердинанд I и его супруга Мария Каролина Австрийская (сестра королевы Франции Марии-Антуанетты) выразили желание выдать за великого князя Константина одну из своих немногочисленных дочерей. Екатерина отреагировала на это предложение резко отрицательно.

В 1793 году императрица писала о неаполитанском дворе, которому «пришла охота весьма некстати наградить нас одним из своих уродцев». Екатерина II знала, что в родословной принцесс имелось большое количество близкородственных браков, и в результате, плохая наследственность…

Сложность в поисках невесты еще заключалась в том, что Константин не обладал столь красивой внешностью, как его брат Александр, за которого охотно согласилась бы выйти замуж любая принцесса. Внешностью он походил больше на своего отца — Павла I, внешний вид которого был неудачным и отталкивающим.

Константин во многом напоминал своего отца, причем не с лучшей стороны:

«У него запальчивый характер, но не гордый; все его поступки носят отпечаток тирании, но лишены энергии. Он дурен своей слабостью и наказывает только тогда, когда чувствует себя более сильным. Его ум производил бы приятное впечатление, если бы можно было забыть про его сердце. Но все-таки у него бывают моменты великодушия; он похож на цикуту, которая одновременно является и лекарством и ядом».
konstantin-pavlovici
Великий князь Константин Павлович

Константин оказался весьма разборчивым молодым человеком: десять принцесс, последовательно приезжавших в Петербург, уехали ни с чем.

Но, разумеется, решающее слово принадлежало императрице-бабушке, и скорее всего, именно она столь решительно отвергала всех претенденток, до тех пор, пока в октябре 1795 года в Санкт-Петербург не прибыли три юные принцессы: София, Антуанетта, Юлиана.

Нашли этих принцесс совершенно случайно.

В 1795 году с секретной миссией по правящим дворам Европы отправляется генерал Андрей Яковлевич Будберг. Из огромного списка невест он должен был лично отобрать кандидаток в невесты великого князя Константина. По пути генерал заболел и вынужден был остановиться в Кобурге, где обратился к знакомому врачу барону Христиану-Фридриху Штокмару, который, узнав о цели визита генерала, обратил его внимание на кобургских принцесс — дочерей герцога Саксен-Кобург-Заальфельдского Франца. Впечатлившись красотой потенциальных невест будущего императора Будберг больше никуда не поехал и сообщил в Петербург, что желаемое найдено.

После небольшой проверки Екатерина II дала согласие. Императрица дала разрешение Будбергу «раскрыть карты» перед герцогиней Августой. Как только та узнала, что одна из её дочерей может стать женой русского великого князя, то пришла в восторг: она понимала всю выгоду от этого брака для маленького герцогства.

Первые впечатления

Стоя у окна, выходящего на подъезд, императрица видела, как вышли из экипажа принцессы и сама герцогиня вслед за ними. Старшая дочь торопливо выскочила из кареты, порхнула на лестницу, как будто боялась опоздать куда-нибудь. Вторая хотела догнать сестру, но от поспешности оступилась и упала тут же.

Когда же третья, самая младшая, неторопливо спустилась с подножки экипажа, уверенно двинулась вперед, спокойно, с достоинством стала подыматься по лестнице, государыня подумала:

«Вот именно — последняя! Виден сейчас характер и выдержка… Как раз что нужно моему взбалмошному мальчику… Посмотрим»».

Императрица, умевшая очаровывать своим обхождением, приняла герцогиню и ее дочерей с распростертыми объятиями. Ежедневно устраивались прогулки, празднества, вечера и балы, во время которых великий князь мог проводить время в обществе принцесс и ближе познакомиться с ними.

Своим мнением о гостьях Екатерина поделилась с бароном Гриммом:

«Наследная принцесса Саксен-Кобургская прекрасная, достойная уважения женщина, дочки у нее хорошенькие. Жаль, что наш жених должен выбрать только одну, хорошо бы оставить всех трех. Но, кажется, наш Парис отдаст яблоко младшей: вот увидите, что он предпочтет сестрам Юлию… действительно, шалунья Юлия лучше всех».

Таким образом, выбор императрицы был уже сделан. Великому князю Константину оставалось только повиноваться. Его будущая супруга – принцесса Юлиана Генриетта Ульрика была младшей из трех сестер, ей едва исполнилось 14 лет.

Anna Feodorovna (born Princess Juliane of Saxe-Coburg-Saalfeld

По желанию императрицы великий князь часто виделся с приезжими, он показывал им Эрмитаж, запросто у них завтракал, ужинал; сначала он очень стеснялся, конфузился, но скоро освоился и чувствовал себя очень хорошо в обществе принцесс; они ему рисовали, пели, а он потешал их своим плохим немецким языком.

Вполне возможно, что вначале Константин понравился принцессе Юлиане. Вот как описывала его внешность будущая теща:

«У него широкое круглое лицо, и если бы он не был курнос, то был бы очень красив; у него большие голубые глаза, в которых много ума и огня; ресницы и брови почти черные; небольшой рот, губы совсем пунцовые; очень приятная улыбка, прекрасные зубы и свежий цвет лица…».
konstantin-pavlovici
Портрет Великого князя Константина Павловича — Владимир Боровиковский

25 октября герцогиня Августа дала согласие на брак Юлианы и Константина. Это радостное событие герцогиня подробно описала в письме мужу:

«После обеда, около 6 часов, Константин пришел ко мне делать формальное предложение. Он вошел в комнату бледный, опустив глаза, и дрожащим голосом сказал: “Сударыня, я пришел у вас просить руки вашей дочери“. Я было приготовила на этот случай прекрасную речь, но вместо этого зарыдала. Он вместе со мною прослезился и молча прижал к губам мою руку… Не помню, что я говорила ему и что ему внушило отвечать мне его доброе сердце. Послали за Юлией. Она вошла в комнату бледная. Он молча поцеловал у ней руку. Она тихо плакала: я никогда не видела ее такою хорошенькой, как в эту минуту. “Не правда ли, вы со временем меня полюбите“? – сказал Константин. Юлия взглянула на него так выразительно и сказала: “Да я буду любить вас всем сердцем“.».

Константин писал по этому поводу своему бывшему воспитателю — Фредерику Лагарпу: «Я нахожусь в приятнейшем жизни положении; я жених принцессы Юлианы Саксен-Кобургской. Очень сожалею, что вы ее не видели, она прекрасная молодая особа, и я люблю ее всем сердцем. Мать ее, добрейшая женщина, какую можно себе вообразить, также как и сестры ее, принцессы София и Антуанетта».

Не менее довольна была и бабушка-императрица: «Дело сладилось: Константин женится на Юлии, и они в восторге друг от друга. Глядя на милую парочку, мать и все окружающие то плачут, то смеются; жениху шестнадцать лет, невесте четырнадцать. Оба проказники».

7 ноября герцогиня Саксен-Кобургская с двумя дочерьми уехала из России, получив в подарок множество бриллиантов и 160 000 рублей.

Как будущая Великая княгиня, принцесса Юлия была отдана на попечение г-жи Ливен, гувернантки Великих Княжон. Частью она брала уроки вместе с ними, также вместе обедала и выходила; и с ней обращались так строго, как она к этому до сих пор не привыкла. Она утешалась от этого временного стеснения с Великим Князем Александром и Великой Княгиней Елизаветой. Последняя отдавала ей все время, которое она могла уделить, и между ними вполне естественно завязалась дружба.

В средине зимы Великий Князь Константин приходил завтракать к своей невесте ежедневно в десять часов утра. Он приносил с собой барабан и трубы и заставлял ее играть на клавесине военные марши, аккомпанируя ей на этих шумных инструментах. Это было единственное изъявление любви, которое он ей оказывал.

Он ей иногда выламывал руки, кусал ее, но это было только прелюдией к тому, что ее ожидало после свадьбы.

2 февраля 1796 года, состоялось миропомазание Юлианы-Генриетты-Ульрики. Крестной принцессы, получившей в православии имя Анны Федоровны, стала ее будущая золовка — Великая княжна Александра Павловна; а на следующий день — ее обручение с Константином Павловичем.

Одновременно с манифестом об обручении, именным указом императрицы Екатерины, новонареченной Великой Княжне устанавливалось денежное содержание – 30 000 в год.

15 февраля состоялось пышное бракосочетание Анны и Константина — в день свадьбы был большой бал и иллюминация в городе – а в общей сложности, свадебные торжества продолжались 12 дней, до 27 февраля. Их отвезли в Мраморный дворец, находившийся недалеко от Государыни, на берегу Невы. Императрица подарила Мраморный дворец Великому Князю Константину. Думали, что для него будет устроен Шепелевский дворец, примыкавший к Зимнему, но его поведение, когда он почувствовал себя на свободе, доказало, что за ним был нужен строгий надзор. И Государыня, возвратясь в Зимний дворец, поместила его в боковых апартаментах Эрмитажа.

Mramorny-dvorets-7-800x450
Мраморный дворец и Служебный корпус

Немного спустя после свадьбы он забавлялся в манеже Мраморного дворца тем, что стрелял из пушки, заряженной живыми крысами, причем представление это было устроено на глазах испуганной и бледной от увиденного новоиспеченной супруги, которая от жестокости представления упала без чувств.

Между тем, взрослея, Анна Фёдоровна становилась все привлекательней, и в обществе её звали «вечерней звездой». Великий князь Константин начал её ревновать, даже к брату Александру. Он запрещал ей покидать комнаты, а если она выходила, то являлся и уводил её. Графиня В. Н. Головина вспоминала: «Анне Фёдоровне тяжело жилось от невозможного характера, которого никто не мог обуздать. Его грубые выходки, отсутствие всякого такта превращали супружескую жизнь в настоящую каторгу, и скромная Анна Фёдоровна нуждалась в дружбе с Елизаветой, умевшей сглаживать частые нелады супругов…»

21 февраля 1796 года, Великий князь Александр Павлович, пишет своему бывшему воспитателю Лагарпу:

«Я очень счастлив с женой и с невесткой, но что касается до мужа сей последней, то он меня часто огорчает; он горяч более, чем когда-либо, весьма своеволен и часто прихоти его не согласуются с разумом. Военное искусство ему вскружило голову, и он иногда груб с солдатами своей роты».

Всего через шесть дней (!) после свадьбы Константин Павлович уделяет больше внимания солдатам, чем собственной жене. Чувства Великого князя оказались весьма недолговечны — влюбленность очень быстро сменилась холодностью и неприязнью: «его интимные беседы и более чем откровенные намеки и рассказы о своем медовом месяце поражали своим цинизмом и неделикатностью по отношению к юной супруге и свидетельствовали о его невероятно странных капризах и привычках».

«Великой Княгине Анне было тогда четырнадцать лет, у нее было очень красивое лицо, но она была лишена грации и не получила воспитания; она была романтична, что становилось еще опаснее от полного отсутствия принципов и образования. Она обладала добрым сердцем и природным умом, но все представляло опасность для нее, потому что у нее не было ни одной из тех добродетелей, которыми преодолевают слабости. Ужасное поведение Великого Князя Константина еще более сбивало ее с толку».

Не очень лестная характеристика, но как можно столь строго судить девочку-подростка, вынужденную приехать в чужую страну, более того «принявшую чуждую ей веру» и отданную «во власть взбалмошного юноши, менее всего думавшего о ее счастье».

Действительно, меньше всего супружескую жизнь Анны Федоровны можно было назвать счастливой: однажды, во время написания портрета Великой княгини известной художницей Элизабет Виже-Лебрен, Константин бесцеремонно прервал сеанс, увел жену в вестибюль со множеством китайских ваз, усадил на одну из них, а затем принялся по ним стрелять (!)

Подобные выходки серьезно повлияли на душевное состояние Анны Федоровны: на похоронах императрицы Екатерины она упала в обморок, и впоследствии потеря сознания происходила с ней очень часто.

Свою лепту в разлад между Анной и Константином внесла и его мать – Мария Федоровна, которая «не терпела Великой княгини по какой-то наследственной вражде дома Вюртембергского с домом Кобургским».

Единственным близким человеком для юной Анны стала ее невестка – Елизавета Алексеевна, что впрочем, и неудивительно: по происхождению иностранки, вдали от родины и семьи, занимая почти одинаковое положение, Великие княгини Анна и Елизавета естественно почувствовали друг к другу влечение и во взаимных откровенных беседах находили отраду и утешение.

Великая княгиня Елизавета, предназначенная судьбою к более высокому жребию, более счастливая благодаря душевным качествам своего супруга, поддерживала свою невестку, заменив ей мать и сестер.

JEANNETTE_Chetvertinskie
Жанетта Четвертинская

Между тем, Константин Павлович избрал предметом своих нежных чувств княжну Жанетту Четвертинскую — родную сестру Марии Нарышкиной, впоследствии многолетней возлюбленной его брата Александра.

Анна же серьезно увлеклась польским князем Константином Чарторыйским. О своих чувствах она разговаривала только с Великой княгиней Елизаветой, сделав ее поверенной состояния своей души и сердца, и, когда Великая Княгиня пыталась противодействовать и спасти ее от самой себя, Великая Княгиня Анна начинала плакать, говорила о тирании своего мужа, и жалость брала верх над рассудком.

Между тем, здоровье Великой княгини оставляло желать лучшего: на коронацию императора Павла, состоявшуюся 5 апреля 1797 года, Анна поехала из Петербурга уже больная, но, так как Государь не любил этого, она старалась пересилить себя, пока у нее не сделалось воспаление легких. Ее перевезли из Петровского дворца в Москву, где ей сделали кровопускание. На другой день после Государь пришел к ней и сказал: «Теперь я вижу, что это серьезно, и мне очень досадно, что вы так больны; признаюсь, до сего времени я думал, что все это маленькие привычки (petitcs manieres), приобретенные во время прошлого царствования и которые я стараюсь искоренить.», т.е. император решил, что невестка просто притворяется.

Кроме того, накануне коронации, очень неприятный сюрприз Анне Федоровне приготовил муж: Великий князь приказал «рано утром, когда великая княгиня еще спала, нарядить в ее спальню взвод гвардейских барабанщиков, которые по данному сигналу, стали бить утреннюю зарю. Великая княгиня так испугалась, что чуть было тут же на месте не умерла».

Словом, «Анне Федоровне жилось очень тяжело от невозможного характера Константина Павловича, которого никто не мог обуздать. Его грубые выходки, и отсутствие всякого такта превращали супружескую жизнь в настоящую каторгу…».

Более того, с течением времени, Великий Князь Константин к дурному обращению со своей супругой, которое она терпела с самого начала брака, присоединил еще неверность и вольное поведение. …он завел связи, недостойные его ранга. Он часто давал в своих апартаментах маленькие ужины актерам и актрисам, и из этого последовало, что Великая Княгиня Анна, не знавшая его поведения, заразилась болезнью (сифилисом), от которой долго хворала, не зная ее причины. Медики объявили, что она радикально может вылечиться только с помощью Богемских вод, и было решено, что она отправится туда в марте месяце.

Великий Князь Константин около этого времени уехал в Вену, откуда он должен был направиться в Италию, в русскую армию. Надо отдать ему должное — в 20-летнем возрасте он мало что понимал в ухаживании за женщинами, но был храбр и мужественен на полях сражений.

В 1799 году Константин участвовал в Итальянском и Швейцарском походах А. В. Суворова.

Портрет Константина Павловича на фоне битвы при Нови. 1799

Полководец лестно отзывался о великом князе в своих донесениях императору. После битвы 4 августа при Нови Суворов поздравлял Константина и написал государю, что великий князь

«обретался при передовых войсках и когда выступили они на баталию в боевом порядке, то великий князь изволил идти с ними и во время баталии присутствовал, где, мужеством своим поощряя войска, приводил к неустрашимости».

Более того, когда он узнал о том, какой урон для здоровья его супруги причиняют его «действия», он с нескрываемым сожалением старался исправить эту несправедливость. Но 17-летняя Великая Княгиня Анна была полна негодования и, зная, как мало можно повлиять на характер своего мужа, решила разойтись с мужем пользуясь удобным случаем путешествия, чтобы привести в исполнение этот проект. Она собиралась увидеться с родными, думала, что без труда получит их согласие и легко уладит все с Великим Князем, пока он находится за границей, а потом объявит Государю и Государыне, что никакая сила в мире не заставит ее вернуться в Россию.

Естественно этот план обсуждался с Великой Княгиней Елизаветой и Великим Князем Александром. Последний, как известно страдавший от того, что она была осуждена на роль жертвы его брата, вошел в ее планы, советовал, помог ей, ободрил ее, и такое серьезное дело было легко разрешено двумя княгинями, из которых одной было семнадцать лет, а другой девятнадцать, и советником двадцати лет.

Великая Княгиня Анна уехала 15 марта (1799 года) в сопровождении обер-гофмейстерши ее двора г-жи де Ренн, гофмейстера Тутолмина и двух фрейлин…

Она приехала к родным в Кобург, но не нашла у них понимания, поскольку они заботились о репутации семьи и финансовом положении Анны Фёдоровны и своём собственном. Из Кобурга она переехала лечиться на воды. В это время в Петербурге узнали о её планах. Через 7 месяцев под давлением императорской и собственной семей Анна Федоровна была вынуждена вернуться в Россию. В октябре 1799 года планировались свадьбы сестер её мужа Александры и Елены. Великая княгиня обязана была на них присутствовать.

anna-feodorovna
Портрет Великой княгини Анны Федоровны. Ж.-А. Беннер, 1821 г

Пребывание Великой княгини Анны и Великого князя Константина в Петербурге оказалось недолгим. Император разгневался на полк конногвардейцев, изгнал его в Царское Село и, чтобы довершить наказание, поручил Великому Князю Константину обучать их. Он отправился в Царское Село и поселился там со своей супругой, Великой Княгиней Анной, последовавшей за ним. Жизнь, которую он вел там и в которой Великая Княгиня Анна должна была принимать участие, была совершенно лишена достоинства, приличествовавшего его рангу.

Чтобы доставить удовольствие своему супругу, во многом переменившемуся относительно нее, она присутствовала в манеже на ученье. Но в марте месяце она опасно захворала, и ее перевезли в Петербург, чтобы лучше можно было заботиться о ней, как этого требовала ее болезнь.

Улучшение в отношениях супругов оказалось кратковременным: они окончательно отдалились друг от друга, и было ясно, что этот брак держится только на боязни подвергнуться гневу императора в случае попытки разрыва — Павел I никоим образом не мог допустить подобных прецедентов в императорской фамилии.

Цесаревич Константин – насильник и убийца

Только через два месяца после смерти отца-императора, в июне 1801 года, Константин решил попросту избавиться от жены, выбрав на редкость гнусный способ.

Теперь следует рассказать об одном внутрисемейном деле императорской фамилии, получившем в то время довольно громкий общественный резонанс. Тем более что дело это напрямую повлияло на развод Константина с женой.

romanov-konstantinА. М. Тургенев писал: «Связавшись с непотребною княжною Четвертинской, Константин вознамерился прогнать от себя законную супругу свою, Великую княгиню Анну Федоровну, урожденную принцессу Саксен-Кобургскую. Великая княгиня была беременна, а Константин, предавшись пьянству и разврату, невероятно и невозможно выразить, какие причинял ей оскорбления! Великая княгиня не только не жаловалась, но терпела все с кротостию. Даже единственный друг ее, императрица Елизавета, не все ведала, что Великая княгиня претерпевала.

Глупая вдовствующая императрица Мария не терпела Великой княгини по какой-то наследственной вражде дома Вюртембергского с домом Кобургским».

Далее Тургенев сообщает, что близкий друг и собутыльник Константина штаб-ротмистр Кавалергардского полка Иван Лонгинович Линев согласился за долги оклеветать жену Константина, «сознавшись» в любовной связи с ней, чего на самом деле не было.

«Глупая вдовствующая императрица Мария раскричалась, не хотела видеть Великую княгиню. На третий день гнуснейшей клеветы развратнейшего чудовища Константина прекрасная, кроткая, любезная Великая княгиня Анна Федоровна навсегда оставила Россию! Презреннейший Линев, получив отставку, поехал в чужие края, чтобы показать, что Анна Федоровна, будучи страстно влюблена в него, требовала, чтобы он находился при ней… В России все были уверены, что Линев – любовник Анны Федоровны, но ничего нет несправедливее в мире этой клеветы».

Дело кончилось тем, что Великая княгиня Анна Федоровна уехала к своим родителям и только через девятнадцать лет, в 1820 году, дала развод Константину, но об этом будет рассказано ниже.

После отъезда жены Константин пустился «во вся тяжкая», не брезгуя даже откровенной сексуальной уголовщиной.

А. М. Тургенев записал и то, что тщательно скрывалось от посторонних ушей и глаз, назвав этот фрагмент своих воспоминаний «Эпизод с госпожою Арауж».

Развратнейший и вечно пьяный Константин набрал себе в адъютанты развратнейших, бессовестнейших, бесчестнейших людей – Н. А. Чичерина, Олсуфьева, Нефедьева, А. С. Шульгина, К. Ф. Баура и Янковича-Демареева. Им на глаза попала молодая, красивая вдова банкира Араужа, мать двоих малолетних дочерей, женщина скромная и богобоязненная. Адъютант Константина Баур знал госпожу Арауж с детства и на правах близкого знакомого часто бывал в доме ее родителей. О красавице-вдове узнал Константин и стал домогаться близости с нею, но Арауж решительно отказала Великому князю. Тогда Константин поклялся, что добьется своего во что бы то ни стало.

Константин послал в дом Арауж карету и велел слуге сказать, что ее просит заехать в Зимний дворец живущий там друг ее Баур, к тому же заболевший. Арауж поверила и поехала во дворец. Однако ее привели не к Бауру, а к Константину, окруженному толпой пьяных офицеров. Баура среди них не было.

«Благопристойность, – пишет А. М. Тургенев, – не дозволяет пересказать, что изверги, начиная с Великого князя, с ней делали! До того даже, что, когда Арауж от насилия, ей сделанного двадцатью или более людей, лишилась жизни, изверги, а именно Шульгин и Чичерин, еще продолжали действие! Бездыханное тело Арауж, с переломанными суставами в руках и ногах, было привезено в дом ее матери и брошено в прихожей комнате».
Только из-за того, что Арауж, как и ее покойный муж, были прусскими подданными, по требованию прусского посланника было начато следствие.

Комиссия во главе с Д. А. Гурьевым, констатировав смерть Арауж, объяснила это эпилептическим припадком, во время которого она и поломала себе руки и ноги. Такое заключение обошлось Константину в двадцать тысяч рублей.

К сказанному следует добавить, что в это время Константин, по словам А. М. Тургенева, болел плохо залеченным сифилисом, но это не останавливало светских дам искать близости с ним.

Камергер П. Н. Нарышкин угодливо предлагал Константину и собственную жену, и ее родную сестру, ожидая, когда Великий князь выпустит из спальни одну из них и тотчас же призовет другую.

В отличие от Александра, Константин, тоже участвовавший в заговоре, угрызений совести из-за смерти отца не испытывал и от душевных переживаний был совершенно избавлен. Правда, после смерти госпожи Арауж безобразные оргии и кутежи несколько приутихли, но в основе своей Константин оставался прежним – убежденным в безнаказанности разнузданным развратником, кутилой и хамом.

Дальнейшая судьба княгини

Anna Feodorovna
Портрет принцессы Юлианы Саксен-Кобургской и Готской.
Franz Xaver Winterhalter

К мужу Анна Федоровна больше никогда не вернется, хотя она и ее семья «переживала не самое лучшее время. Родные и близкие из соображения престижа, репутации не одобряли решения княгини, а некоторые из братьев и сестер были даже настроены против, отстранились от нее. Надежда родителей княгини на престол одной из самых могущественных империй была окончательно разрушена.

Князь несколько раз предпринимал жалкие попытки воссоединиться с княгиней, но все эти действия от начала и до конца были продиктованы волей его матери и брата — императора Александра I. Репутация для императорского дома была дороже.

В то время ситуация в Европе становилась все напряженнее. Россия, Австрия и Пруссия создали антифранцузскую коалицию, которая, однако, очень скоро, после поражения австро-русских войск под Аустерлицем 2 декабря 1805 года, распалась. А через полгода в Париже был подписан договор, по которому более тридцати небольших германских государств были объединены под властью Наполеона в Рейнский союз.

Семейство Анны Федоровны оказалось в тяжелейшей ситуации, поскольку старший сын покойного герцога, его наследник Эрнест, находился при прусском генеральном штабе. Наполеон конфисковал имущество герцогского семейства, новый глава которого был в лагере его противников.

В июне 1807 года в небольшом городке Тильзите был заключен мирный договор, завершивший войну России и Пруссии против Наполеона. Через год в Эрфурте русский и французский императоры подкрепили свои союзнические отношения новыми договоренностями. Это время иронически называли “медовым месяцем“ дружбы между Россией и наполеоновской Францией.

Анна Федоровна проявила себя в этот период настоящей защитницей интересов семьи. Зная, что Александр I по-прежнему питает к ней самые теплые чувства, она обратилась к нему с просьбой, чтобы он, пользуясь дружбой с французским императором, помог вернуть Кобургам их владения.

Вскоре Великая княгиня купила себе виллу на берегу р. Ааре, которую назвала Эльфенау. Она объясняла это так: «Это эльфы танцевали здесь на лугу. Я назову свое владение Эльфенау».

elifenau
Особняк усадьба Elfenau в Берне

В январе 1814 года, в Эльфенау, совершенно неожиданно, прибыл Великий князь Константин Павлович. Выяснилось, что Александр I послал брата, чтобы состоялось его примирение с женой. Анна Федоровна не хотела этому верить, потому что когда-то в Петербурге Александр Павлович был не против того, чтобы она разъехалась с мужем.

Убеждая жену вернуться в Россию, Константин Павлович приводил и тот довод, что у них есть надежда, что их потомство может быть на русском престоле. Анна Федоровна вежливо, но холодно заявила мужу, что никогда и ни за что на свете не вернется к нему. Примириться супруги не смогли и цесаревич уехал.

Официально брак был расторгнут решением Святейшего Синода, вступившим в силу 20 марта (1 апреля) 1820 года на основании манифеста Александра I. При этом её статус нисколько не пострадал. Она так и осталась Великой Княгиней. Более того, она до конца жизни пользовалась привилегиями русского двора и «Романовской» фамилией.

Император Александр I в письме к княгине подтверждает вышесказанное:

«Ваши доходы останутся неизменными, и я устрою при этом случае все, что касается ваших денежных дел в России так, как мы с вами условливались… Вы найдете также, что, в сущности, ваше положение мало изменяется… Что касается меня, дорогой друг, то вы можете быть уверенной, что решительно всегда и моя дружба, и мое отношение к вам останутся вечно неизменными… Р.S. Все дело велось в тайне и никому не будет известно до окончательного его утверждения. А.»

Юлианна-Генриетта-Ульрика (как княгиню звали на родине) была большой любительницей музыки, и её дом был одним из центров музыкальной жизни той эпохи. На её приемах, которые она устраивала в Эльфенау, бывали дипломаты разных стран, находившиеся в Берне. Постоянно встречаясь с персонами высокого ранга, Анна Федоровна не могла оставаться несведущей в делах политики. Но она не собиралась играть в ней никакой роли и разбиралась слабо.

Была матерью двоих незаконных детей: сына Эдуарда Эдгара, рождённого от мелкого французского дворянина Жюля де Сеньё и дочери Луизы-Хильды-Агнессы д’Обер, рождённой от швейцарского профессора хирурга Рудольфа Абрахама де Шиферли. Во избежание скандала девочка была удочерена французским беженцем Жаном Франсуа Жозефом д’Обером.

Скончалась Анна Фёдоровна 15 августа 1860 года. Гроб княгини поместили в склеп под мраморной плитой, на которой была выбита надпись «ЮЛИЯ—АННА» и даты жизни и смерти (1781—1860). И ничего более, что указывало бы на происхождение принцессы Саксен-Кобургской и Великой княгини Российской.

Рекомендуем также:

ПОСЛЕДНЯЯ ИМПЕРАТРИЦА РОССИИ — 20 КОРОТКИХ ФАКТОВ

РЕЦЕПТЫ СЕМЕЙНОГО СЧАСТЬЯ — 20 СОВЕТОВ ПОСЛЕДНЕЙ ИМПЕРАТРИЦЫ АЛЕКСАНДРЫ ФЕДОРОВНЫ

ИЗ БЫВШЕЙ СИРОТЫ В ПЕРВУЮ РУССКУЮ ИМПЕРАТРИЦУ

Нашли ошибку? Выделите ее и нажмите левый Ctrl+Enter.

ОСТАВЬТЕ ОТВЕТ

Please enter your comment!
Please enter your name here