Люблю выезжать из Москвы. Солнце, дождь, туман – погода неважна. Главное − путь лежит из столицы. Предвкушение отъезда начинается задолго до поездки – специально к маршруту не готовлюсь, не читаю, не ищу отзывы о тех местах, в которых окажусь. Просто живу в ожидании.
Рано утром звенит будильник, час на метро, – и вот, обычная картина отъезда – в окнах небольшого автобуса постепенно меняется картинка − городские джунгли постепенно исчезают. Это интересно выглядит – меняется этажность. На выезде из города стоят новостройки. Вроде бы и красивые, разноцветные, стильные, много стекла, так отличающиеся от наших серых коробок-брежневок, но привлекающие взгляд только в первый момент.
Затем приходит понимание, что это такие же джунгли – стена к стене, окно в окно – без листвы, без солнца, без жизни, без души…
Как-то резко 20-этажные небоскребы сменяются коттеджными постройками, и, чем дальше – тем меньше вычурных «новорусских поселков», больше зелени, полей, простых деревянных наличников. Мы – выехали….
Всего час по Дмитровскому шоссе, и сворачиваем в с. Деденево. Место знакомо по названию станции пригородного сообщения – Турист.
Поселки близ Москвы недалеко от вылетных трасс похожи друг на друга – помимо коренных жителей в них давно устроились на полупостоянное проживание москвичи-дачники. Обзавелись солидным хозяйством – как правило, это добротные дома, снабженные всем необходимым, большие подворья. Пусть на улочках таких селений не слышно квохтанье кур и мычание коров, но во дворах все признаки удобного и небедного домохозяйства – газ, водопровод, комфортные, почти городские дома.
Инфраструктура также вся на месте – магазины не только сельпо, но и частенько те же сетевые, что можно встретить в спальных районах Москвы – Пятерочка, Магнит. Люди переезжают сюда от столичной суеты, здесь отдают детей в школы, ходят в местные церковные приходы, лечатся в местных больницах и клиниках, уже малоотличающихся от московских. Но при этом в таких поселках чувствуется некоторая избранность, закрытость. Недаром во многих подобных селениях границы поселений обносятся заборами, ставятся пропускные пункты. Мне, привыкшей к возделыванию грядок на 4 сотках, затерянных в болотах Электрогорска, эта жизнь, хоть и дачная, кажется незнакомой, непривычной, гламурной.
Каменные ворота, как бы разграничивающие монастырскую территорию и сам поселок — Спасо-Влахернский монастырь. Основан родовитыми дворянами Головиными в XIX в. К концу XX века пришел полностью разрушенным. Восстановлен из руин в конце XX в.
Центральный храм – храм Спасителя – появляется из-за стволов высоких сосен неожиданно. Бело-голубой, стройная колокольня взлетает ввысь и притягивает взгляд неповторимым каменным узором. Некоторые главы оттенены золотом. Солнца на небе нет, идет дождь, но они все равно светятся даже под свинцово-серым небом.
Главной отличительной чертой монастыря являлось уникальное собрание религиозных ценностей, в том числе иконописных. Есть свидетельства о нахождении в его стенах реликвий, в том числе созданных рукой Андрея Рублева.
Тем не менее, к сегодняшнему дню он пришел с одной единственной драгоценностью − образом Влахернской божьей матери, отличающимся особой техникой написания (воскомастики). Несмотря на упорные заявления экскурсовода и матушки, сопровождавшей нас, об уникальности и единственности иконы, в настоящее время монастырю передана не оригинальная икона, а лишь один из списков, датируемых XVIII веком, ранее хранившийся в музее А. Рублева.
К иконе подошла. Посмотрела. Разочарование….. Было в ней что-то кукольное, детское, как будто малым детям было велено слепить из пластилина какую-то картинку из жизни богоматери. Поверять ей свои тайны и горести, просить и уповать на милость божью перед ней – не хотелось.
Рядом небольшой деревянный храм Дмитрия Солунского – святого, почитаемого на всей дмитровской земле. Именно туда нашу группу проводит маленькая, не более полутора метров ростом, старушка-матушка. Плохо отношусь к новоделам. Но деревянные церкви, даже сложенные недавно, наполнены волшебным запахом свежевыструганного дерева – запахом жизни, детства, родины… Пахнет от стен, от резного иконостаса, хочется находиться тут долго-долго.
Повествование матушки о монастыре и его истории затянулось, я вышла осматривать окрестности. Запахи… На дворе – сентябрь, осень еще не вступила в свои права, деревья темно-зеленые и пока даже не думают менять свои одежды – чуть-чуть забурели верхушки, но красные и желтые краски еще не главенствуют в их уборах. В воздухе стоит запах прелой травы и… грибов. И, да, два шага от колокольни, и из травы дерзко выглядывают шапочки ярко-желтых молодых маслят, менее заметные головки бурых козлят, а вот и россыпь исконно осеннего гриба – свинушки.
В былое время эти грибы за грибы-то не считались, проходили мимо них. А тут азартно собираю все, что попадается на глаза. Вспоминаются слова из детской сказки – одну ягодку беру, на другую смотрю, третью примечаю, а четвертая – мерещится. Так и здесь. Не успела сорвать один грибок, а глаз уже видит другой, руки так и тянутся… Уже и ладоней не хватает, но жажда охоты не отпускает.
Несусь с добычей к автобусу, коллеги по поездке усмехаются: «Намоленные грибы». Руки после грибов черные, скользкие, запах надолго въелся в ладони….
Тем временем замечаю творчество местных прихожан – они, верно, любят свой поселок, свой монастырь, приходят туда не только к богу, но и просто провести время, отдохнуть. Срубленная засохшая береза – и на верхушке аист, как живой, а вот, на стволе сосны белки, тоже вырезанные из дерева.
Заканчивается экскурсия-проповедь матушки, и мы в Дмитрове, отсюда совсем недалеко. Дмитров – небольшой городок, похожий на большинство своих подмосковных собратьев. На центральной привокзальной площади громко кричит музыка – то ли перестроечные «Комбинация» с «Миражом», то ли похожие от них сегодняшние сладкие группки, поющие про девочек-нимфеток и вечную любовь. Но мы останавливаемся перед Борисоглебским монастырем.
Вообще, история почти всех культовых строений сходна – основаны встарь, когда еще русичи не знали камня и строили деревянные божьи прибежища, затем монастыри богатели, возводились четырехстолпные храмы-богатыри, к золотому веку они обрастали изящными церквями и дворцами с виньетками барокко и солидными колоннами классицизма, а потом − разрушительный XX век, родства не помнящий.
Монастыри пустели, разрушались богоборцами в красных косынках и снарядами военных действий, после войны время и люди заканчивали дело тех, чьей идеей было не оставить новому времени пережитки старого. Механизмы разные – где-то монастырские стены разбирали на кирпич под кладку нужных стране коровников, где-то, специально ничего не разрушая (зачем, в хозяйстве пригодится), в стенах храмов устраивали склады, кинотеатры или клубы, а где-то, как бы ухмыляясь, устраивали почти богоугодные заведения – пансионаты, психиатрические больницы, музеи антирелигиозной пропаганды….
Сейчас многое отстраивается заново – передается церкви, та – восстанавливает старое, строит новое. Вроде бы все хорошо, но… Остается некоторый осадок. Но об этом позже.
Итак, Борисоглебский монастырь − не исключение. Основал Юрий Долгорукий, в XVI веке был построен главный собор, в советское время использовался совсем не под богоугодные дела − здесь располагалось крупнейшее лагерное объединение НКВД — Дмитлаг, созданное для строительства канала Москва-Волга им. И. В. Сталина. Сейчас передан церкви.
Действующий мужской монастырь, полностью восстановлен, храмы и приделы дополнились часовней начала XXI века (симпатичная, карамельная, игрушечная). Из монастырских ворот сразу видна основа всей монастырской композиции − белокаменный одноглавый четырехстолпный собор с колокольней (XVI-XVII в.), золотятся купола.
До чего ж сегодняшняя церковь любит золотой цвет – цвет богатства, достатка, роскоши. А ведь всего 10 лет назад главы монастырских строений были черными. И выглядел собор при этом настоящим, твердо стоящим на земле, солидным, настоящим прибежищем верующих и страждущих.
Перекрашивать купола, золотить их – видимо, фирменная марка Дмитрова. Хоть этим, но покажем, что город, из которого до сих пор люди бегут в Москву, где негде работать, богат и благополучен. Другой важнейший собор города – Успенский, находящийся в Кремле, тоже когда-то носил более скромные одежды. И купола его также были темны. Теперь – горят…. Как и все кругом…. Об истоках и возрасте этого храма напоминают лишь изразцовые барельефы в северных и южных закомарах.
В Дмитрове есть свой Церетели – Александр Рукавишников. Его произведениями застроен (заставлен) весь центр города. Скульптуры (сами по себе довольно милые, человечные, живые) – на любой вкус. Тут и разномастные горожане, и князь Кропоткин в валенках, и памятник благоверным князьям Борису и Глебу около
Борисоглебского монастыря. Видимо путешественнику, случайно проездом оказавшемся в Дмитрове, нужно было самыми разными способами вбить в голову название монастыря, что и было сделано. Издали два русских князя, первые страстотерпцы, русские святые, похожи на заезжих татар.
В качестве развлечения мастер сваял фонтан «Ожидание» со своеобразной трактовкой этого понятия (четыре царевны-лягушки в разных позах и с разным результатом ждут своего суженого), под занавес – коротконогий и добродушный Юрий Долгорукий на центральной площади города. Кстати, пеший (коня оставил в Москве). Видимо лозунг «каждому городу своего Церетели» должен прочно войти в градостроительную культуру России…
Последняя остановка – Николо-Пешношский монастырь. Наверное, описание этого монастыря было бы похоже на все другие − один из древнейших в Московской области (основан в 1361 г., далее развивался, достраивался, главный собор − XVI века, всего насчитывается 7 храмов разного периода постройки…) если бы…. В путеводителе 2008 г. (9 лет назад) фотографии храмов сделаны из-за щербатой стены (внутрь − только по спецпропускам), главки некоторых церквей отсутствуют, выщербленный кирпич…. Монастыря не было. На его территории располагался Психоневрологический интернат (ПНИ). Впрочем, такая участь храмовых построек не уникальна.
Монастырь начал восстанавливаться в 2007 г., в год − по храму. Такое обещание дала администрация Дмитровского района. Обещание было выполнено. В 2014 г. монастырь полностью передан церкви. Обновленный, все храмовые строения отреставрированы, внутреннее убранство поновлено (написано заново, сохранилась лишь 1 фреска XIX века в одном из соборов).
Пока осматривала монастырь, его храмы, его хозяйство (при монастыре небольшой скотный двор, где содержатся как домашний скот и птица, так и экзотические, подаренные монастырю прихожанами (верблюд, лисица…), преследовал вопрос − а тот ли этот монастырь? Или новый?
Стоило ли его восстанавливать из руин? Осталось ли в нем что-то от того, что было до перемен XX века? Уже дома на глаза попался очерк о монастыре. В нем были размещены фотографии интерьеров одной из церквей, сделанные в начале XX века и сегодня, уже после восстановления. Фотографии сделаны с одного ракурса.
Надо сказать, что росписи восстановлены точно по оригиналу – сюжеты полностью воспроизведены, но… Если оригинал притягивает взор, хочется разглядывать и смотреть на него неотрывно, повторение же – оставляет ощущение плоской картинки, сделанной в компьютерной программе.
Да, наверное, восстанавливать нужно, история, культура не должны уходить в небытие, разрушаясь по кирпичику. Но делать это нужно под строгим контролем искусствоведов, и это должна быть копия оригинала, а не нечто, созданное по его мотивам.
Иначе исчезает душа того, что воссоздают, и это уже не тот памятник, не тот монастырь, что был. Нечто другое. И далеко не всегда столь же драгоценное, как первоисточник.
Перекликается история восстановления Спасо-Влахернского и Николо-Пешношского монастырей. К первому приложила руку супруга первого лица государства. Восстановление обители началось после приезда Людмилы Путиной в поселок. Здесь, в Николо-Пешношском, – многое сделала администрация Дмитровского района. То есть поднять из руин можно по повелению сильных мира сего. Но почему выбор ложится именно на эти храмы и монастыри, а сотни стоят в Рязанщине, Владимирщине, Костромщине недолюбленные, с кровлей, заросшей березками, зияющими окнами, еще пару десятилетий, и восстанавливать будет нечего. Не доезжают к ним великие? И от этого осознания поднимается обида, и эти, восстановленные, которым больше повезло, кажутся муляжами, неистинными, неправедными…
Устали. Путь назад. Деревня Рогачево. И здесь, как мираж, в окне автобуса что-то грандиозное, величественное – голубые купола, мозаичные фрески. «Остановите!» — невольно вырывается у меня. Шофер не притормаживая, отвечает: «Негде, раньше думать надо было». Уже дома ищу в интернете – что же это было, и понимаю, это − повод вернуться…. Храм, самый большой в Подмосковье, построенный по проекту ученика К. Тона…..
Смеркается. Поля сменяются поселками, строения все выше, небоскребы, МКАД, Москва… Возвращение…
Автор: Мария Хрущева
Рекомендуем также:
 весь центр города. Скульптуры (сами по себе довольно милые,){kind=link}