Старочеркасская — колыбель донского казачества

Пронзительно синее небо. Купола, взмывшие ввысь. Подворье, выбеленное белым мелом. Воскресенский войсковой собор и домовая церковь Ефремовых — словно святой брат и святая сестра. Они находятся в древней столице донского казачества, станице Старочеркасская в Ростовской области, которая медленно доживает свои дни. И только церковный комплекс стал надежным островом с окружившими его тайнами и легендами.

Мы приезжаем сюда, к этому роднику света, чтобы учиться заново жить, снова найти для себя точку опоры. И никогда не подумаешь, что здесь разгорались смертельные бури, которые утихомиривались каким-то чудом.

Царь Петр спешил показать величие

Историки упоминали станицу в своих летописях еще в 1569 году. Называлась она тогда Черкасском.

Здесь рождались знаменитые атаманы – Матвей Платов прославился своими походами на всю Россию. Здесь начинались одни из самых кровавых бунтов против царского режима – Степан Разин и Кондратий Булавин поднимали свои войска.

Молчаливым свидетелем драматических эпох стал каменный собор. Его построили из запретного камня – в России тогда возводились строения только из дерева.

Но царь Петр Первый сделал исключение, решив укрепить российское превосходство не только на западных рубежах страны, но и на юге. После череды войн с турками около Азова это нужно было сделать как можно быстрее. Царь спешил. Своим высочайшим указом он разрешил строить из камня культовое сооружение. Это для врага — знак незыблемости российской власти на Дону.

Он распорядился выделить значительные суммы денег на постройку девятикупольного собора в стиле барокко и классицизма высотой 49 метров. На Дон присылались архитекторы, привозилась ценная утварь.

По преданию, место для храма выбрал царь, несмотря на то, что здесь было болото. Трясину закладывали бутом и дубовыми шпалами (из акта обследования фундамента здания эти сведения подтвердились). Учитывая половодья, собор возвели двухэтажный, внизу находятся погреба. Основание собора и церкви обложили белым камнем.

До 1852 года собор имел три отдельных крытых входа, а затем они были заменены одним входом с двумя площадками.

По сторонам алтаря находятся две кладовые в галерее: в одной из них – ризница, в другой хранились регалии войска Донского. В алтарных стенах – четыре ниши, где хранились богослужные серебряные сосуды и утварь, архив и библиотека. Хоры располагались на высоте двух сажень от пола: это примерно семь с лишним метров.

Парадоксы судьбы: цепи крестника и надгробие крестного

В правой галерее, в стене – надгробие атамана Корнилия Яковлева. Ему выпал тяжелый крест: он был крестным отцом Степана Разина, главного бунтовщика, которого нужно было усмирить. Яковлев воевал против своего крестника, захватил его в плен, выдав властям. В храме прикованы тяжелые цепи, в которые был закован Степан. Так в итоге они и покоятся в храме, почти рядом друг с другом, но не вместе: около входа — цепи Степана и внутри храма — надгробие его крестного отца.

Загадка первая. Куда пропали царские врата?

Главные царские врата были выкованы из серебра и позолочены, внутри – шесть серебряных черненых икон. Их сделал серебряных дел мастер Василий Иванов в Москве 8 июня 1781 года. В Благовещенском пределе храма царские врата также были выполнены в Москве (1784 г.), но уже другими мастерами – Федором Серебренниковым и Студенсовым (имя мастера выгравировано не было).

В 1919 году по приказу атамана Богаевского царские врата были демонтированы и вывезены за пределы России. Где они сейчас находятся, большой вопрос.

Храм ждал помощи 30 лет

Купола храма несколько раз перекрещивались: они были золотыми, зелеными, даже черными. Все зависело от воображения художников. Храм несколько раз горел, но его восстанавливали умелые руки художников и реставраторов.

Последнее перед революцией 1917 года обследование храма показало, что его незамедлительно нужно реставрировать. В протоколе заседаний члены комиссии отмечали, что старинной превосходной работы иконостас, весь покрытый червонным листовым золотом, не ремонтировался 30 лет, часть его просела, некоторые колонны покривились, а другие совсем разрушились. Позолота потускнела и сильно обтерлась, левкас (грунт в иконописи) весь в трещинах, местами осыпался и для новой позолоты не пригоден.

Три художника – три цены

Чтобы провести реставрационные работы, был объявлен конкурс. Между тремя мастерами развернулась нешуточная борьба за получение выгодного заказа. Иван Попов согласился выполнить работы за 42 500 рублей. Он считался опытным живописцем: в кафедральном соборе в Новочеркасске сегодня можно увидеть его иконопись «Отрок Иисус во храме», «Притча о Блудном Сыне» и другие.

Его конкуренты запросили еще больше: Сергей Иринин – 48 900 рублей. Мастер по реконструкции иконостасов, московский резчик Петр Сизов затребовал за свою работу 60 000 рублей. Иконостас его рук сохранился в московском храме Иерусалимской иконы Божией Матери за Покровской заставой.

Это были огромные деньги. К примеру, учитель в то время получал 25 рублей, а генерал и тайный советник – 500 рублей в месяц.

Однако членов конкурсной комиссии не удовлетворила первоначальная работа художников, поскольку ни один из них не сообщил, каким способом позолочен иконостас, каков состав золота, одинаково ли позолочены все ярусы, какова была первоначальная окраска фонов иконостаса. Кроме этого художники не сделали разведку стен и сводов собора для определения первоначальной окраски или стенописи. Поэтому было решено обратиться в вышестоящий орган – Императорскую археологическую комиссию. Именно она с 1859 года занималась в Российской империи охраной и реставрацией памятников, выдачей разрешения на археологические раскопки.

Просьба была одна: провести более тщательное обследование убранства храма с последующей выдачей рекомендаций по его реставрации. Все очень боялись повредить уникальные иконы, встроенные в 19-метровый иконостас, написанные Егором Греком, непревзойденным мастером пейзажей. Они становились фоном для святых ликов и придавали им особую чистоту и мягкость, повторяя мастерство иконописцев Оружейной палаты в Москве.

Спор великих архитекторов

Участники Императорской археологической комиссии, заседавшей в Петербурге, не были едины во мнениях. Это видно из протоколов заседания, опубликованных в издаваемом комиссией журнале.

В ходе заседания комиссии первым слово взял сотрудник Императорской археологической комиссии Петр Покрышкин. Он считался самым авторитетным экспертом в области научной реставрации храмовых комплексов. После Октябрьской революции 1917 года судьба его сложилась трагически. С октября 1918 года по август 1919 года он был заведующим отделением монументальных памятников в РГАК, занимался освидетельствованием повреждений Кремля, ездил в Новгород, Петроград и другие города, где закрывались церкви для составления специальных отчетов о состоянии зданий. Но Покрышкину категорически не нравились способы реставрации Игоря Грабаря, который получил поддержку со стороны советского правительства и реставрировал памятники, не считаясь с научными методами. Конфликт между двумя учеными-реставраторами закончился трагически – в 1920 году Покрышкин ушел в монастырь, где умер от сыпного тифа.

Но тогда, в 1911 году, для блестящего ученого Петра Покрышкина были открыты двери всех храмов и церквей, нуждающихся в реставрации. На заседании комиссии по делу восстановления собора в Старочеркасской Покрышкин высказал предположение, что новая позолота с иконостаса местами отпала, а старая осталась, и ее можно было бы укрепить по такому же принципу, как это сделали раньше в Смоленском кафедральном соборе.

Покрышкин настаивал на проведении детальной технической экспертизы, но мнение великого реставратора учтено не было.

По мнению председателя Петербургского общества архитекторов Иеронима Китнера, старую живопись в Старочеркасском соборе в алтаре необходимо сохранить в первозданном виде. Что же касается остальной живописи, то нет никакой гарантии, сказал Китнер, что новая будет удачно выдержана в духе сохранившейся. Эту мысль поддержал великий князь Константин Романов. Он сказал, что дополняя старую живопись новой, мастера будут не в силах отказаться обновить и старую. В спор вступил археолог — граф Алексей Бобринский — праправнук императрицы Екатерины Второй и ее фаворита Григория Орлова — был крайне осторожен в оценках. Он сказал, что, не имея перед глазами проекта, невозможно судить о недостатках будущей росписи: ведь она может быть чрезвычайно удачной и удовлетворять самым строгим требованиям. На это замечание Китнер ответил, что между проектом и его исполнением «огромное расстояние».

Окончательное решение комиссии

Впрочем, несмотря на разногласия, окончательный вариант проекта реконструкции все же был утвержден. Но с обязательным условием, что работы будут выполнены по образцу росписи иконостаса в Смоленском соборе.

Также комиссия затребовала на рассмотрение проект настенной росписи и не рекомендовала привлекать к работам иконописца Сизова, очевидно, потому, что он запросил самый большой гонорар – 60 000 рублей. Этот урок Сизов учел: он стал запрашивать гораздо меньшие суммы за свои работы. Около 30 000 рублей он получил за изготовление дубового иконостаса в 1912 году при постройке храма Успения Пресвятой Богородицы в Малоярославеце (Калужская область).

Однако  реставрационным работам в Старочеркасской помешала первая мировая война 1914 года. А в 1917 году все богатое убранство храма бесследно исчезло вместе с отступающими белогвардейскими частями.

Загадка вторая. Почему немцы не тронули иконостас?

Во время Великой Отечественной войны храм немцы практически не бомбили, хотя это самое высокое сооружение в округе было отличной реперной точкой для пристрелки. Возможно, они не стали выламывать уникальный иконостас, как это произошло с Янтарной комнатой в ожидании своих специалистов, которые могли бы помочь разобрать по технологии иконостас.

А может, немцы надеялись, что они останутся здесь навсегда и им будет нужно показывать историческую достопримечательность своим гостям?

Здесь даже проходили свадьбы: два немецких офицера женились на казачках. Но после того как советские войска освободили станицу, об этом пире никому не говорили. От немецко-казачьих союзов родились дети, потомки которых до сих пор живут в Старочеркасской. Но об этом предпочитают не говорить, держа в тайне.

Михаил Шолохов — спаситель

Храм потихоньку умирал и если бы не вмешательство Михаила Шолохова, то он разрушился. Знаменитый автор романа «Тихий Дон» пожелал в 60-х годах прошлого века посмотреть на колыбель донского казачества и, увидев плачевно положение храма и прилегающих подворий, написал в Центральный комитет партии письмо с просьбой о восстановлении зданий. К мнению писателя прислушались. Была образована комиссия, которая обследовав здание, создала огромный реставрационный отдел, занимающийся на протяжении нескольких лет сложными работами.

В конце 1970 года вышло постановление Совета министров РСФСР об образовании Старочеркасского музея-заповедника. Под его юрисдикцию попал храм, атаманское подворье, домовая церковь Ефремовых.

Домовая церковь Ефремовых

Степан Ефремов заходил в храм, молился и просил у святых отцов о разводе. Ему отказывали. Оттого лютовал он, мечтая поскорее избавиться от второй, законной жены. А святые лики смотрели на этот мир сквозь позолоту и богатые украшения так хорошо и так спокойно, что здесь на время утихомиривались даже самые лютые страсти.

Степану Ефремову посчастливилось родиться под благодатной к богатству звездой. Его отец Данила Ефремов был самым всемогущим человеком на Дону. Ему первому официально дали фамилию по имени отца, а в 1738 году он стал атаманом донского войска, взяв в свои руки не только политическую, но и финансовую власть. Большинство торговых рядов, мельниц, лавок, кабаков принадлежали ему, принося несметные богатства.

Данила укрепил свое влияние при царском дворе, участвуя в Семилетней войне 1756-1763 годов. За его заслуги ему первому на Дону был присвоен чин тайного советника.

Несмотря на свое участие в войне, Данила приказал своему сыну Степану начать подготовку к строительству домовой церкви, чтобы она своим обликом и убранством поражала воображение. Уезжая на войну, Данила утвердил план постройки своей церкви по образу и подобию церкви в Киево-Печерской лавре, где он когда-то служил старостой.

За рекордные 5 лет в Старочеркасской была возведена церковь, архитектура которой была настолько гармонична, что вызывала неподдельный восторг. 

Внутреннее убранство отличалось великолепием. Драгоценности – серебро более 24 пудов, 6 фунтов золота, 533 бриллианта, 409 алмазов, 1038 яхонтов, 581 изумруд – подчеркивали богатство и великолепие расписных стен.

Страсти на атаманском подворье

Атаманский дворец, выстроенный по образцу столичных аристократических домов, насчитывает 21 комнату, а его общая площадь составляет более 1000 м². Именно здесь останавливались в дни своего пребывания на Дону Высочайшие Особы, среди них Государи Императоры Александр II, Александр III, Николай II.

Рядом с церковью и храмом Ефремовы построили себе дворец, где разгорались нешуточные страсти. Степан Ефремов, унаследовавший от отца огромное состояние — около 500 000 рублей серебром, 70 000 червонцев, 5 фунтов жемчуга, серебряную посуду в трех сундуках, шубы, меха — его мудростью не обладал. В политике и личной жизни делал одну ошибку за другой. Не получив церковного разрешения на расторжение брака, свою вторую жену он свел в могилу заживо, избивая и попрекая ее. О судьбе его первой жены ничего не известно.

В третий раз Степан женился на молодой красавице казачке Меланье: ей было 20 лет, она торговала на рынке карпами, завлекая шутками-прибаутками прохожих. «Завлекся» и атаман. Чтобы его не осуждали станичники, он закатил свадьбу на целую неделю.

Божий суд: от Зеленого дворца до смертной казни

Степан отчаянно сопротивлялся намерению московского государя брать казаков на службу в регулярные войска. Это означало, что казачьи войска будут подчиняться не его приказам, а царским указам. Степан Ефремов отказался выполнять распоряжение Военной коллегии об отправке казачьих отрядов на войну против турок. За это в 1773 году его арестовали в Зеленом дворце: это еще одно загородное имение, не сохранившееся до наших дней. Он был приговорен в Петербурге военным судом к казни. В последний момент Екатерина II приговор отменила и отправила Степана в вечную ссылку в город Пярну (Эстония).

Личными репрессиями дело не ограничилось. Большую часть состояния Ефремовых забрали в казну. Но Меланья сумела заранее припрятать немало серебра и золота.

Под конец жизни она, чтобы отмолить свои грехи за погубленную жизнь второй жены, каждый день ходила в церковь и просила Бога простить себя и мужа. Возможно, ее молитвы были услышаны. Степана помиловали через много лет, но до родных краев он не доехал, скоропостижно скончавшись в Петербурге. Там и похоронен. Его третью жену похоронили рядом с домовой церковью. Так они и лежат, разлученные навеки за свои грехи.

Загадка третья. Почему здесь светло душе?

Несмотря на людские страсти, в Старочеркасской обители хорошо и спокойно. Удивительно ощущать за своей спиной присутствие чего-то большого и надежного, дарующее чистоту и свет. Это чувствует каждый человек, как только его нога и взор видят уникальные творения человеческих рук. А ведь все могло погибнуть здесь в один миг. Но эту землю кто-то словно укрыл своим защитным покрывалом и уберег для нас, потомков.

… Я знаю, что снова приеду сюда, за светом.